Тайная война А. Д.
Пролог


Я брела по узким улочкам незнакомого города, ноги уже подкашивались – ведь бродила я с самого утра. Ничего не понимая в том, где я, как я тут очутилась?
Ведь с вечера я как обычно легла спать. У себя дома, конечно… Летом 2018.
А проснулась почему-то под кустом. Рядом с горящим домом. Но я понятия не имела, что это за дом. Он был мне незнаком. Совершенно.
Вскочила и ринулась, куда глаза глядят, потому что испугалась, что пылающие обломки упадут на меня.
Вот так с утра и бреду. Хорошо хоть лето, не мёрзну. И дождя нет – под ногами не хлюпает. А то, боюсь, то, что обуто на моих ногах, не выдержит и первой лужи. Дышать тоже было трудно. На улицах были машины с густыми облаками чёрного дыма, и гужевой транспорт присутствовал – с соответствующими ароматами. Ещё и в домах очаги топили углём, что создавало непередаваемое ощущение.
Люди вокруг неприветливые, так и норовят толкнуть меня в сторону, обругать. Ах да – тело-то у меня теперь детское, мне и лёгкого движения плечом взрослого хватает, чтобы отлетать в сторону как пушинка.
А ещё – какой-то странный спазм сдавил горло. Ни спросить, ни на помощь позвать – ничего не могу. Даже сипеть - и то не получалось. Хорошо, что хоть речь начала понемногу понимать.
Пару раз я даже шарахалась от стеклянных витрин, приметив в них некое грязное пугало в рванине. Пока не поняла, что это я. В ступоре застыла перед одной из них. Но от копоти лица не разглядеть. Ручки-ножки тоненькие, цвет волос – тоже под вопросом. Ещё и тело явно некормленое. Странно – неужели никто не замечает, что я одета не по сезону?
Ан нет – заметили. Ко мне направился полицейский в чёрной форме и с огромным шлемом на голове. Кажется, их тут называют «бобби». Да, это только мне так повезло – попала в Англию, судя по вывескам, да по обрывкам разговоров – не знаю как. И не знаю теперь - к добру ли.
Меня крепко ухватили за шиворот и буквально поволокли куда-то. Я думала, что в участок, где меня попытаются расспросить, а потом определят куда-нибудь на жительство. Ага! Размечталась!
Определили сразу. И не на жительство, а совсем наоборот. Этот бобби привёл меня к странному тёмному дому. На его нетерпеливый стук высунулась встрёпанная особа, мелко закивала:
- Проходите, мадам Сесиль сейчас выйдет!
Прошли в крохотную комнатку, больше похожую на чуланчик. Бобби присел на табурет, мне никто сесть не предложил. Так и стояла, пока в комнату не ворвалась сухопарая дама. Да какая там дама! Все пороки так и были написаны на её лице. Набелённая и накрашенная так, что штукатурки хватило бы на побелку этого чуланчика, а краски – на отделку.
- Нашли? – С порога вскрикнула она. – Это что такое? – Она разочарованно потыкала в меня пальцем. – Мне же повзрослее кого надо – уже все остальные готовы. Как бы опять собирать по всему Лондону не пришлось.
- А что такого? – Фыркнул полицейский. – Слишком молодо выглядит? Так для кого-то это самый смак. – И по-хозяйски провёл рукой по моему телу.
Я содрогнулась от ужаса. Это куда меня сватают – в бордель?
А бобби продолжал, не обращая внимания на мою панику:
- Я уверен, что по вашим документам – ведь они всегда были в порядке, не так ли? – Хмыкнул, - она числится вполне пригодной для работы. Любой работы, - выделил он голосом.
Мадам Сесиль покрутила меня во все стороны. Ткнула пальцем в грудь:
- Забираю девчонку, - скривилась. – И как не вовремя решили столицу очистить перед коронацией!
- Мне бы, - привлёк её внимание полицейский и выразительно потёр пальцами, - своё получить.
- Ладно, подождите минутку – распоряжусь только насчёт девчонки - махнула рукой мадам Сесиль и зычным голосом позвала.- Марта! Берта! Сюда!
Появились две хмурые особы. Если судить по одежде – женского пола. Если судить по наголо бритым головам – то… Затрудняюсь сказать.
- Взять это! – Пальчиком указала на меня, чтобы сомнений не было, - помыть, подыскать ей подходящую по размеру одежду – и в путь. Всего пара часов до отплытия!
Я попыталась упираться – куда там! Просто подхватили меня под руки, вздёрнули в воздух и потащили вглубь дома. Слава Богу – на самом деле в ванную комнату, сноровисто раздели, усадили в большую ёмкость, окатили холодной водой. И принялись тереть, очищая грязь и копоть с меня.
Я пыталась мычать, когда мыло попадало в глаза, когда меня больно дёргали за волосы, пытаясь придать им хотя бы видимость чистых. Девицы не обращали внимания – тупо выполняли приказ хозяйки.
Ах, нет, одна из них тихо бормотала себе под нос:
- И далась им эта чистка города… Жили – не тужили, кто как мог зарабатывал… - Дёрнула меня за волосы, начиная расчёсывать. - А теперь вот отправляют за счастьем. Куда подальше. Ладно бы в семьи на фермы. Нет, им теперь в Австралии девицы потребовались. Нехватка женских рук… И тел, - выругалась так, что я даже почувствовала, что краснею всем телом. – Ишь ты – непуганая, - процедила она, закончив возиться с моими волосами, - уж спрос на тебя будет.
- Ладно тебе бурчать, Марта, - вмешалась другая, Берта вроде. – Уж себя не помнишь в её возрасте? – И аккуратно подвязала мои косички синей ленточкой.
Потом в четыре руки натянули на меня колкую нижнюю рубашку, сверху полотняное платье – одного фасона с их нарядами, уже давно потерявшее свой исконный цвет и превратившееся в серую тряпку. Поскольку платье явно было рассчитано на более высокую девицу, то мне оно доставало практически до щиколоток.
- Ничего, - повертела меня во все стороны Берта, - я тебе сейчас поясок организую.
И просто оторвала подшивку у платья, завязывая её вокруг моего пояса, благо ткань на платье и так могла расползтись под пальцами.
Потом эти особы сноровисто повязали себе на головы платки, скрыв под ними выскобленные головы. По очереди. Не выпуская мою ладошку из рук. А мне на голову опустили капор из соломки – тоже уже видавший виды. То есть - державший форму на честном слове.
Повели дальше. В большой комнате – кухне, если судить по разогретой печи и большому столу с разделочными досками - находилось около двух десятков девушек разного возраста. И разной степени м-м-м.. потрёпанности. От пышущих здоровьем девиц – возможно и лет двадцати – до таких же заморышей, как и я. Впрочем, моего возраста тут точно никого не было.
Марта и на эту тему успела высказаться:
- Раньше только детишек из бедных семей забирали. Или тех, кто на улице оказался. А тут вот поступил приказ – перед коронацией нового короля очистить Лондон от всяких. Ненужных. – Помолчала. – Мадам и рада была некондицию отправить. А тут одна из девиц перед самой отправкой ухитрилась смыться. А списки-то утверждены. Вот тебя и пихают на её место. А кто-то поопытнее останется в городе – денежку для мадам зарабатывать.
Я дрожала всё сильнее. Наслышана я была про эти рейсы «за солнцем и апельсинами». Правда, когда-то я читала, что отправляли детей от четырёх-семи лет и до десяти-четырнадцати. Преимущественно сирот.
И что с того, что я отправлюсь в компании почти взрослых девиц? Тем хуже для меня – присматривать за ними некому, мои порции грозят покинуть меня, не добравшись до моего взгляда. В каком виде я доберусь до места назначения – мало кого волнует. Могу и не добраться вообще.
Нас построили в колонну по два человека. Девицы бойко расхватали фибровые чемоданы с бирками на них. Одной мне чемодана не досталось. Так стояла бы, хлопая глазами, пока Берта не всунула мне в руки холщовую сумку – у каждой из девиц была такая же перекинута через плечо - и начала вкладывать туда свёртки, приговаривая:
- Виллоу-то со своими вещами смылась. И чемодана для тебя нет. Вот – это тебе пригодится на смену. Бельишко. – Она с сомнением осмотрела мою фигурку, махнула рукой. – Если что – сменяешь у старших. Вот это – тёплый шарф и кофта плотной вязки – на корабле могут задувать ветра. Хотя... Если попадём в трюм, там и жарко будет. Пригодится. Пара тёплых носков – тоже не лишними будут. А в этом мешочке - кружка, миска, ложка. – Её передёрнуло. – От правительства.
Оглянулась и украдкой сунула мне в кружку несколько ломтиков яблок, которые лежали на столах для будущей начинки. Потом вздохнула и туда же сунула мне пару кусочков хлеба. Прикрыла тарелкой, опустила в плотный мешочек, сунула в общую сумку.
Повесила сумку мне через плечо, отступила немного, чуть подтянула ремень у сумки. Теперь она не била меня по коленкам, а трепыхалась в такт моим движениям в районе живота.
- Годится, крепче держи. Сейчас пойдём в порт. А там мальчишки зевак не любят.
- Пойдём? – Я посмотрела на свои босые ноги.
Марта опять прошипела ругательство сквозь зубы и потащила меня в угол, где лежали дрова на растопку. Порылась в них, отыскала пару деревянных сабо.
- Хорошо ещё, что не успели сжечь. Вчера у нас много чего забрали. – Вздохнула Берта, натягивая эту обувку мне на ноги.
Пришлось сразу надевать две пары носков, иначе бы или ноги стёрла, или они бы с меня свалились. Не мой размерчик.
Хлопок в ладоши привлёк общее внимание к двери. Там стояла мадам Люсиль в какой-то совсем невообразимой шляпке.
- Девушки, следуйте за мной!
Мы печальной вереницей потянулись к выходу. На улице мадам уселась в лёгкий экипаж, а все остальные пристроились за ней. Скорбная процессия направилась в порт.
Вокруг почти сразу начали мелькать и дразниться мальчишки. Они смеялись и вопили нам вслед:
- Тюремная птичка, умой своё личико!
Я подёргала Берту за руку – шла с ней в паре, а Марта ещё с одной девушкой – перед нами:
- Почему - тюремная?
- А потому, что участь у нас – хуже каторжных. Думаешь – никто не знает? – Прошипела та в ответ. И отвернулась в сторону.
А мальчишки осмелели и начали кидаться в нас грязью и сухими конскими яблоками. Благо те рассыпались в воздухе на подлёте, не слишком пачкая нам одежду.
Я смотрела по сторонам. Неужели никто их не остановит? Даже тот бобби, что привёл меня к мадам, лишь покосился на ораву пацанов и отвернулся.
Вот уже и порт недалеко, шум усилился. Взгляд скользил по прохожим. И вдруг… Зацепился за высокого джентльмена. Да-да, именно джентльмена. Он был одет роскошно по сравнению с робами рабочих порта или обносками тех мальчишек, что всё ещё преследовали нас. Меня привлекла его узкая бородка клинышком – такую в фильмах носили артисты, изображавшие кардинала Ришелье, только вот тонзуры у него не было. Волнистые каштановые волосы того же оттенка, что девушки отмыли у меня, аккуратно обрамляли его худое лицо. Он вздохнул и начал поворачиваться в сторону, откуда мы пришли, когда это всё и случилось.